Здесь можно найти учебные материалы, которые помогут вам в написании курсовых работ, дипломов, контрольных работ и рефератов. Так же вы мажете самостоятельно повысить уникальность своей работы для прохождения проверки на плагиат всего за несколько минут.
ЛИЧНЫЙ КАБИНЕТ 

Здравствуйте гость!

 

Логин:

Пароль:

 

Запомнить

 

 

Забыли пароль? Регистрация

 
Поиск учебного материала на сайте
Поиск по названию работы
Поиск по тексту работы

Повышение оригинальности

Предлагаем нашим посетителям воспользоваться бесплатным программным обеспечением «StudentHelp», которое позволит вам всего за несколько минут, выполнить повышение оригинальности любого файла в формате MS Word. После такого повышения оригинальности, ваша работа легко пройдете проверку в системах антиплагиат вуз, antiplagiat.ru, РУКОНТЕКСТ, etxt.ru. Программа «StudentHelp» работает по уникальной технологии так, что на внешний вид, файл с повышенной оригинальностью не отличается от исходного.

Результат поиска


Наименование:
курсовая работа Духовные стихи, как синтез фольклора и религии

Информация:

 Тип работы: курсовая работа. Добавлен: 03.07.2012. Год: 2011. Страниц: 14. Уникальность по antiplagiat.ru: < 30%

Описание (план):

-1МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИТЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ЮБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВ


Факультет народной художественной культуры и музейного дела
Кафедра теории и истории народной художественной культуры







Курсовая работа по предмету:
Теория и история народной художественной культуры
На тему: Духовные стихи, как синтез фольклора и религии.






Подготовила Студентка 382
группы Волкова Ирина
Проверила Назарова В.Х.




Москва 2008 год

Введение

Духовными стихами в русской словесности называют народные песни на религиозные сюжеты. Песни эти пелись бродячими певцами-странниками на ярмарках, базарных площадях, у ворот монастырских церквей — везде, где находилось достаточное число благочестивых слушателей. О любви русского человека к такой форме религиозного самовыражения достаточно говорит тот факт, что вплоть до н. XX в. духовный стих бытует гораздо шире, чем даже былины. По сравнению с героическим эпосом религиозная поэзия проявляет гораздо большую жизненность. Если «старинушки» о «святорусских богатырях» со временем остаются в репертуаре народных певцов преимущественно на севере России, то духовный стих продолжает сохраняться почти на всем протяжении земли Русской.
Спасение души — смысл жизни человеческой. Этой главной цели подчиняется, в идеале, вся народная жизнь. Русь не потому «святая», что живут на ней сплошные праведники, а потому, что стремление к святости, к сердечной чистоте и духовному совершенству составляет главное содержание и оправдание ее существования
Время их появления установить с достаточной точностью затруднительно, можно лишь уверенно утверждать, что пелись они каликами перехожими на Святой Руси с незапамятных времен. В той форме, в которой стихи эти дошли до нас, они существовали уже в XV —XVI вв. На это время учитывая общий духовный подъем в России приходится и расцвет русской духовной поэзии.
Я выбрала эту тему , потому что как мне кажется это тот жанр песенного народного творчества, который играет важную роль в жизни человека, влияет на его понимание веры, и помогает более понятно и толково объяснить ему для чего есть свет, какое назначение у нас на этой земле и в некотором смысле помогает ответить на интересующие всех разумных людей вопросы о жизни загробной, так вот именно духовный стих со всей своей пронзительностью и чистотой поможет нам возродить то, что мы по глупости своей потеряли, а именно надежду и веру во спасение, и «жизни будущего века».
К своему великому счастью я знакома с творчеством некоторых исполнителей духовных стихов, таких как Е. Смольянинова, Ж. Бичевская, ансамбль духовной музыки «Сирин», фольклорный ансамбль «Семейная традиция», фолк- рок группа «Пелагея», ансамбль Зотовых «Живая старина», ансамбль «Горошины». Мне посчастливилось не только слышать, но и исполнять духовные стихи каждый из которых по своему прекрасен и пронзителен, из фольклора они взяли близость к народу, сплочение, а религия наполнила их неповторимым содержанием и глубиной.
Я искренне верю в то, что духовные стихи снова войдут в нашу жизнь не как «музейный экспонат», коем в некотором смысле является и фольклор в целом, но как то без чего человеческая жизнь не будет иметь смысла, как молитва. А что за жизнь без молитвы?

Что такое духовные стихи?

Духовные стихи, народные христианские песнопения, были популярным жанром в дореволюционной России. Их пели во время постов, на церковные праздники, их пели в благочестивых семьях в деревне и в городе. Их пели в мужских и женских монастырях. Их пели бродячие певцы, их мелодии и тексты служили материалом для творчества поэтов и композиторов. «Что такое духовные стихи?» - такой вопрос мог задать ученый, но никак не обыватель. Что такое духовные стихи? – это всякому ясно!
Сейчас это вовсе не так очевидно. Во-первых, потому, что духовные стихи почти исчезли из обихода, многие никогда даже не слышали словосочетания «духовные стихи». А во-вторых, стало понятно, что духовные стихи - неоднозначное и, в общем-то, малоизученное явление. Ученые ХIX и начала XX в., П.Киреевский, В.Варенцов, П.Бессонов, позже Г.Федотов и другие, - определили те направления в исследовании духовных стихов, которые и по сей день являются актуальными. Они собирали и изучали прежде всего великорусские духовные стихи, в основном эпической традиции, создателями и исполнителями которых были бродячие певцы, калики. Действительно, эти стихи, как свидетельство глубокой народной духовной культуры, наиболее интересны для исследования.
Достаточно много собирались и изучались старообрядческие духовные стихи, «старшие и новые», сохранившиеся, как в певческой практике, так и в рукописных сборниках; а также канты (псальмы), поздние песнопения, написанные виршами и силлабическим стихом.
Безусловно, традиция исполнения древнейших, эпических духовных стихов, прервана, (отчасти, насильственным путем). Но все же можно сказать, что духовные стихи – живая (все еще живая) традиция, так как не исчезла причина их пения. Не исчез источник народного духовного творчества, желание и необходимость в слове и звуке выразить то, что рождает в душе Божественное Слово, священное Писание и священное Предание. Духовные стихи продолжают создаваться и по сей день, границы этого жанра открыты.
Жанр духовных стихов специфичен не мелодикой, но текстами, и человек непосвященный, услышав само название - «Духовные стихи», не поймет, что речь идет еще и о некоей музыкальной форме. Сами народные исполнители считают главным в духовных стихах слово, что принципиально отличает духовные стихи от народной песни. Даже терминологически певцы часто разделяют характер своего исполнения: песню «играют», а стихи «поют».
Поэтому трудно идентифицировать духовные стихи по напеву, мелодия может принадлежать фактически любому народно-песенному жанру: былине или романсу, колыбельной, плясовой, равно возможен календарный «формульный» напев и развитая мелодика баллады. Если речь идет о народной песне, бывает, что исполнители не могут ответить на вопрос «о чем песня?», не могут произнести текст отдельно от мелодии, и «вспоминают» его, только когда пропоют песню целиком. И над содержанием не особо задумываются, так как песня функциональна прежде всего на физическом уровне: установить общий ритм дыхания для работы, убаюкать дите, выплеснуться в пляске, выплакаться в романсе, выкликать дождь на поля, входя в звуковой резонанс с силами природы, найти единый звуковой строй, объединяясь в звуковой мощи с товарищами по оружию. Песня сохранялась в звуковой, телесной, мышечной памяти; возможно, поэтому она сохранялась так долго, в то время, как слова и смысл теряли актуальность. Ведь еще в середине ХIX века собиратели-этнографы такие как П.Якушкин, П.Киреевский сетовали на то, что фольклор вымирает, скудеет, выветривается.
Несколько иной случай - духовные стихи. Хотя обеднение языка и репертуара духовных стихов вызывает не меньше горечи, чем те же явления в других видах песенного фольклора, все же можно утверждать, что духовные стихи не утратили свою функцию. По-видимому, с самого своего появления они несли просветительскую, апостольскую миссию. С самого начала служили «переводом» христианской книжности на народный язык. Как христианские миссионеры для своей проповеди использовали всю атрибутику и знаковую систему традиционной культуры, специфичную для того народа, которому они несли Благовестие, так духовные стихи усваивали себе музыкальный и образно-поэтический язык народа, вплетаясь в ткань народной культуры. Один из первых исследователей духовных стихов Ф.Буслаев так определил их основное значение: «Что касается до духовного стиха, то в нем наши предки нашли примирение просвещенной христианской мысли с народным поэтическим творчеством».
С точки зрения фольклористики, духовные стихи можно было бы рассматривать как своеобразную хрестоматию, каталог народной музыкальной культуры, представляющий самые разнообразные жанры. Но, еще раз хочу повторить, что главное в духовных стихах все же не музыкальная, а смысловая информация: текст, назидание. Сколько раз в фольклорных экспедициях, во время записи духовных стихов приходилось наблюдать, как исполнители вдруг переходят на декламацию и - снова на пение; или же прерывают пение, чтобы дать устные пояснения духовного содержания. Бывает, что певцы стараются изменить даже характер звукоизвлечения, подражая «ангельским голосам» современных клиросных певцов.
Создателями и первыми исполнителями эпических духовных стихов были профессиональные бродячие певцы, калики. «Духовный стих живет не в широких народных массах, подобно сказке или пословице. Его носителем (параллель к былинному эпосу) является класс профессиональных певцов, одаренных и обученных. Сам быт этих певцов, так хорошо описанный Максимовым (С.Максимов. Бродячая Русь, 1876.), приводит их к постоянному соприкосновению с церковью. Чаще всего слепцы, с мальчиком–поводырем, они обходят храмы и монастыри во время приходских праздников и исполняют свои стихи у церковных стен среди собравшейся на богомолье толпы. В самих храмах или в монастырской трапезной, прислушиваясь к уставным чтениям, они, подобно их предкам, могут черпать вдохновение к новым темам: даже апокрифы в старину были широко распространены в монастырских библиотеках», - так писал о бродячих певцах Георгий Федотов (1886-1951) в своей книге «Стихи духовные». Федотов - первый из исследователей, который в духовных стихах искал не языческие и манихейские корни, но смотрел на них изнутри православия, видел в них свидетельство глубокой народной веры, народной святости, - «Лицо России» (так называлась статья Федотова о духовных стихах, опубликованная в 1918 г.). «…Изучение религиозного содержания духовных стихов ведет нас не в самую глубь народной массы, не в самую темную, близкую к язычеству, среду ее, но к тем высшим ее слоям, где она тесно соприкасается с церковным миром. Духовные певцы являются посредниками между церковью и народом, они переводят на народный язык то, что наиболее поражает их воображение в византийско-московск м книжном фонде православия» (Г.Федотов, Стихи Духовные (Русская народная вера по духовным стихам), 1991 г., Москва)
Последних бродячих певцов, лирников, можно было встретить в России еще в пятидесятые годы XX века. Сам инструмент, колесная лира, пришел к нам из Европы, в XVI в., через Польшу и Украину. (В Европу, в свою очередь, он попал из Сирии, во время Крестовых походов, в XIII в). По картинкам в детских книжках и по мультфильмам мы представляем себе калик, играющих на гуслях. Но, судя по сохранившимся в северных районах наигрышам, гусли были, по большей части, мирским, скоморошьим инструментом.
Лирники, так же как и калики, если оперировать современной терминологией, были неким авангардом народной духовности; они взяли на себя функцию звучащего слова Божьего, живой народной проповеди. Недаром в советское время они подвергались таким же гонениям, как священнослужители и монахи; к концу пятидесятых годов практически все лирники были физически истреблены, и традиция лирного духовного стиха была насильственно прервана. Дмитрий Шостакович рассказывал, что в 1938 году в Киеве по приказу Сталина был созван Всесоюзный конгресс лирников, где они… были арестованы и практически все расстреляны.
После второй мировой войны по дорогам бродило немало слепых калек, распевающих под гармошку жалостные песни о несчастной жизни страдальцев, о том, как они лишились зрения, о том, как были оставлены родными и близкими; и до сих пор можно встретить таких нищих, в основном промышляющих в пригородных поездах. И своим внешним обликом, и интонационным строем песен они стараются вызвать жалость к себе.
Лирники были совершенно иного рода «профессионалы», именно профессиональные музыканты, имеющие цеховой устав, свой профессиональный жаргон, свою «школу». Лирники принимали к себе способных слепых мальчиков, которые ходили вместе с ними несколько лет, пока не овладевали приемами мастерства. Лирник считался мастером тогда, когда осваивал весь известный репертуар, все профессиональные приемы. Через пять-шесть лет обучения на собрании артели он должен был «держать экзамен» и, кроме известного репертуара, должен был распеть, сымпровизировать свой собственный стих на данную ему тему. Остается только поражаться, какое огромное количество поэтического и музыкального материала хранили слепые лирники в своей памяти, особенно если вспомнить о том, что только один стих мог петься более часа, и ни о какой письменной фиксации речь идти не могла. Конечно, в каждом индивидуальном исполнении не было повторений, лирники оперировали текстовыми блоками и сюжетными схемами, внутри которых импровизировали. Это еще раз подтверждает мысль о главенстве слова в жанре духовного стиха. Из художественной и специальной литературы мы знаем об искусстве импровизаторов в западных странах, в Италии, в Германии, и почти никому в мире не известен факт существования целых артелей таких импровизаторов в дореволюционной России. Уникально и то, что сюжетами «русских импровизаторов» были исключительно духовные темы.
Калики, а позже лирники, путешествовали по святым местам, путь их пролегал от монастыря к монастырю. Лирники пользовались в народе огромным уважением и любовью, и считалось честью принять у себя в доме лирника, Божьего человека.
В репертуаре лирников часто встречаются стихи о странниках, изгнанниках, временных пришельцах на земле, напоминающие людям о том, что на земле - все мы такие же странники, изгнанные из Рая, с Небесной родины. Но также и пришельцы, «иностранцы», «блудные дети», призванные, в конечном счете, на эту родину вернуться. Излюбленные темы для лирных духовных стихов - различные интерпретации тех мест из Евангелия, где говорится о нищете духовной и телесной, рассказы о духовных радостях пустынного жития, «Два Лазаря», (евангельская притча о Лазаре), стих об Алексии, человеке Божьем, прожившим много лет неузнанным, как нищий странник, унижаемый чернью, в родительском доме. Подобный же подвиг прославляется в стихе о царевиче Иосафе, ушедшем жить в пустыню. Именно эти стихи более всего перенимались у лирников крестьянами и продолжали свое бытование уже в крестьянских общинах.
Замечательно то, что любимых на Руси святых, таких как святителя Николая или Алексия - человека Божьего крестьяне считали такими же русскими; в духовном стихе Брянской области (с былинным напевом, т.е. древнего происхождения), отец преподобного Алексия говорит своему неузнанному сыну: «А и всю-то я Россию проломал, да нигде своего сына не воззнал!» Этот и подобные ему факты иллюстрируют, насколько живо воспринимал русский человек христианскую историю, насколько близким он ощущал присутствие, духовное родство небесных заступников.
Есть свидетельства о том, что лирники во время праздников на паперти церкви пели на несколько голосов. Но из сохранившихся записей мы имеем только одноголосные, сольные напевы.
В некоторых регионах духовные стихи все еще поются в деревнях, но только в одном случае: если кто-то умирает. Стихов о смерти, о расставании души с телом, пожалуй, сохранилось больше всего. Смерть – это единственное осознанное духовное событие в жизни человека, которое происходит со всяким и которое не дает себя надолго забыть. Смерть родственника или знакомого неизбежно возвращает к мысли о душе, о вечности, о Боге. В Смоленской области на поминках, а иногда и во время похорон, поют специальные «поминальные» стихи. Эти стихи имеют древний формульный напев, общий со многими духовными стихами, распространенными по всей территории России и других восточно-славянских стран. Варианты его встречаются и в календарных, и в старинных лирических песнях. Но если в деревне не поют специальных поминальных стихов, то поют те духовные стихи, что знают, видя в этом наилучший способ «проводить» покойного
За последние десятилетия, после того, как в России произошел некий социально-религиозны взрыв, люди массово обращались к вере, - появилось множество современных самодеятельных духовных стихов. Верующие люди чувствуют огромную потребность в подобном самовыражении, видимо оно - необходимое дополнение к церковной молитве и душеполезному чтению, (такое же дополнение, как выдох к вдоху).
Но, увы, эта новая волна духовных стихов свидетельствует о необратимом падении традиционной культуры. Обращение, возвращение к православию началось с горожан, с интеллигенции. Так же и новые духовные стихи появились в городской среде, переняв язык современной городской песни, надо сказать, язык довольно убогий, сентиментальный и вульгарный. Его культурные источники – обрывки церковных песнопений ХIX века и цыганского романса, «клуба самодеятельной песни», тюремного фольклора и песен советских композиторов. Даже если эти источники хороши сами по себе, все же они не имеют отношения к русской традиционной культуре. И даже если авторы «новейших» духовных стихов одарены литературно и музыкально, имеют и веру, и желание, но не владеют богатствами традиционной культуры, то их опыты в лучшем случае удобрение для возникновения будущей традиционной культуры, если таковая возможна в принципе. Пусть авторы не обижаются, анонимы обижаться не должны. А в утешение им процитирую слова исследователя древнерусского искусства Федора Буслаева («Русские духовные стихи» 1887г.), который, восхищаясь «глубиной мысли и высоким поэтическим творчеством» народного духовного стиха «Вознесение Христово», называл его «лучшим в нашей поэзии христианским произведением, далеко оставляющем позади себя все, что доселе писали в религиозном роде Ломоносов, Державин и другие позднейшие поэты».
Если же исполняются старые стихи, то наиболее простые, бедные, близкие по стилю к баптистским духовным песнопениям. «Общедоступность» этих стихов вряд ли является их достоинством. То, что «лезет в уши» не может быть ни по настоящему духовным, ни ценным в художественном отношении.
Трудно проникнуть в традиционную культуру «снаружи», не имея традиционного воспитания, реального укоренения в ней. Однако необходимость в этом остро ощущается, и попытки такие предпринимаются спонтанно, но постоянно. Остается надеяться, что слова Спасителя «Стучите – и отверзется вам» верны и в отношении нашей собственной культуры. Только надо осознать, что она перестала быть нашей.
Духовные стихи- песни религиозного содержания, в которых по словам Г. П. Федотова, воплотился «религиозный гений нации» . Они возникли как поэтическое освоение народом христианского вероучения. Народные названия духовных стихов- стихи, старины, псальмы. Главный признак духовных стихов заключается в противопоставлении всего христианского- мирскому. Самый старший по времени стих- «Плач Адама»- был известен в 12 веке. Массовое же распространение духовных стихов, по мнению ученых начинается с 15 века.
Духовные стихи не имеют четкого жанрового определения, так как они не однородны. Как произведения, которые пелись, духовные стихи могли приближаться к различным песенным жанрам. В устном бытовании они взаимодействовали с былинами, историческими песнями, причитаниями.
Первоисточник духовных стихов- христианская каноническая литература, однако наряду с ней большую роль играли апокрифические произведения. Духовные стихи испытали воздействие разных видов древнерусской книжности: Библии (Ветхого и Нового завета), житийных и нравоучительных повестей, «чудес» и проч. Обнаруживаются следы влияния духовных песнопений, эстетическое воздействие иконы.
Русская народная вера не соответствуем многим догматам православия или же соответствует им не полностью. В середине 19 века известный историк Н. И. Костомаров писал: «Православная набожность хотела всю Русь обратить в большой монастырь. Однако русский народ постоянно соблазнялся запрещенным плодом. Славянская натура вырывалась из византийской рамки, в которую ее старались заключить». Народная религия опиралась на православие, однако ее структура (по мнению Н. И. Толстого) складывалась из трех слоев: древней языческой религии, канонического устава церкви и живой народной традиции святости. Так, в народном сознании образ святого Георгия был сближен с человекоподобным солнцем, а языческое обожествление матери- сырой земли дало художественный сплав с образом Богоматери. Подобных примеров много. Все это позволяло глубоко выразить духовность русского народа.
Языческая стихия возникла в духовных стихах невольно, только в силу многовековой народной традиции. Если же к язычеству исполнители подходили осознанно, то оно неизменно порицалось.
Упоминая грешников, пели:


Дьявольская примышления
Вы завсегда помышляли,
Вы в гусли, во свирели играли,
Скакали, плясали
Все ради его, ради дьявола!

Духовные стихи преследовали нравоучительную, дидактическую цель; они соответствовали религиозным воззрениям и чувствам исполнителей и слушателей.



Среда бытования духовных стихов

Духовные стихи- это такой вид народной поэзии, который всегда был странствующим, бродящим из конца в конец России, не прикрепляясь ни к какой отдельной местности. Носителями и, вероятно, создателями многих духовных стихов были калики перехожие.
Слово «калика», по общепринятому мнению происходит от латинского caligae- так называли страннические сапоги с низким голенищем. Калики перехожие- паломники по святым местам и монастырям. А. Н. Веселовский считал, что традицию пения духовных стихов наши калики переняли от ходивших на Русь с юга богомильских странников и прочих проповедников еретических учений раннего средневековья. П. Бессонов заменил в своем известном сборнике «Калеки перехожие» слово «калики « на близкое, часто в устном произношении ( при разных вариантах ударения ) неотличимое от принятого в древнерусской письменности: этим он подчеркнул , что в 19 веке пение духовных стихов было «профессией» бродячих слепцов.
Паломничество в Иерусалим. Царьград (Константинополь) и другие святые места в средние века имело массовый характер. В путь отправлялись не только простолюдины. Каличьи дружины обычно возглавляли представители высших сословий, как духовных, так и светских. Среди калик были люди грамотные , знакомые с церковной письменностью, по словам Г. П. Федотова «народная интеллигенция». В древности у слова «калика» еще не было значения «убогий, слепой, нищий»- оно приобретено позже.
Быт древней дружины калик- паломников изображен в эпической песне «Сорок калик со каликою»:

А из пустыни было Ефимьевы,
Из монастыря из Боголюбова,
Начинали калики снаряжаться
Ко святому граду Иерусалиму…

Калики избирают атамана, податамана и принимают устав (заповедь):

Кто украдет или кто солжет,
Али кто пустится на женский блуд,
Не скажет большему атаману,
Атаман про то дело проведает, -
Едина оставить во чистом поле
И окопать по плеча во сыру землю…

Эпическая называет калик «удалы добры молодцы». В их изображении использованы гиперболы. Так, на подходе к Киеву калики встретили охоту князя Владимира: повтыкали в землю посохи и сумочки повесили. А далее:

Скричат калики зычным голосом,-
Дрогнет матушка сыра земля,
С дерев вершины попадали.
Под конем конь окорачился,
А богатыри с коней попадали…

Украинские и белорусские нищие певцы- паломники исполняли свои песни под аккомпанемент лиры или бандуры; у русских калик музыкальный аккомпанемент обычно отсутствовал. Со временем духовные стихи отчасти вошли в обычный репертуар народа, главным образом пожилых людей: в часы домашнего досуга или спокойной работы крестьяне и благочестивые горожане напевали эти произведения. Ритуально обязательным было исполнение духовных стихов в среде старообрядцев и сектантов.

Репертуар духовных стихов

Репертуар духовных стихов формировался в течении веков. В науке принято делить духовные стихи на старшие (эпические) и младшие (лироэпические, лирические). Выделяют также сатирические, обличительные и другие духовные стихи.
Зарождение и утверждение эпических духовных стихов относят к 12- 15 векам. Их темы: о ветхозаветных персонажах («Плач Адама», «Осип прекрасный» и др.), на евангельские сюжеты («Рождество Христово», «Сон Богородицы», «Страсти Господни», «Сошествие Христа во ад», «Вознесение Христа» и др.), об основах мироустройства («Голубиная книга»).
Стих «Голубиная книга» известен в списках начиная с 17 века , его создание относят к концу 15- началу 16 века. Это один из ранних стихов , который появился как популярное объяснение мироздания и интересных явлений в мире. Он выразил характерное для времени своего создания наивное понимание окружающего. В создании стиха были использованы древнерусские апокрифические источники, прежде всего «Беседа трех святителей». Вопросно- ответная форма стиха по своему характеру могла быть связана со средневековой переводной литературой. Само название- «Голубиная книга»- не вполне ясно. Обычно его считают испорченным из «Глубинной книги», т.е. книги мудрости, глубокой по заключающимся в ней мыслям (возможно, это изменение произошло под влиянием символического изображения Святого Духа в виде белого голубя). В описании загадочной книги применен фольклорный прием гиперболы: книга выпадает с небес на Сионскую гору и кипарисовую древну, которое выросло из головы прародителя Адама.

В долину та книга сорока пядей,
Поперек та книга двадцети пядей,
В толщину та книга тридцати пядей …
На руках держать книгу- не удержать,
Читать книгу- не прочести.

Картина мироздания , представленная в «Голубой книге”, расходится с ветхозаветной и евангельской. Создатели стиха, помимо христианских апокрифических текстов, использовали древнеславянские мифологические образцы: подземный Единорог- зверь, могучая Нагай- птица, Окиян- море (Во нем Окияне во мори пуп морской)… Был использован миф о солнцеподобном Боге- не Иисусе Христе, а именно о Даждьбоге (или отце его Свароге). Мудрый царь Давыд Евсеевич говорит:

Своею памятью, своей старою,
От чего зачался наш белой свет,
От чего зачалося со(л)нцо праведно,
От чего зачался светел месяц,
Отчего зачалася заря утрення.
От чего зачалась и вечерняя,
От чего зачалася темная ночь,
От чего зачалися часты звезды.
А и белой свет- от лица Божья,
Со(л)нцо праведно- от очей его.
Светел месяц- от темечка,
Темная ночь- от затылочка,
Заря утренняя и вечерняя- от бровей Божьих,
Часты звезды- от кудрей Божьих!

В фольклоре славянских народов сохранились многочисленные следы этого образа (например, «формула красоты» в сказке о чудесных детях: По колена ноги в золоте , по локоть руки в серебре, во лбу месяц, в затылке солнце, а по косицам часты звездочки6 такой же внешностью в самих духовных стихах обычно наделялся Св. Георгий).
В «Голубиной книге» большинство истолкований восходит к представлениям, связанным с христианской верой: царь над всеми царями- Иисус Христос , всем рекам мать- Иордан, всем горам мать- Сион, всем горам град- Иерусалим и т. д. в некоторых вариантах использован сюжет об изгнании Адама и Евы из рая; разрабатывается тема конца света (это произойдет, когда Кривда победит Правду). Интересны социальные представления, которые достаточно четко выразились в ответах на вопросы:

Отчего у нас в земле цари пошли,
Отчего зачались князья- бояры.
Отчего крестьяны православные?
«Оттого у нас в земле цари пошли-
От святой главы от Адамовой:;
Оттого зачались князья- бояры-
От святых мощей от Адамовых;
Оттого крестьяне православные-
От свята колена от Адамова»

Пространство и время наполнены в «Голубиной книге» философской глубиной. Ф. М. Селиванов подчеркивал, что в этом стихе «мироздание не статично. Горы- от одной горы, города- от одного города, церкви- от одной церкви и т. д. предполагается центробежное движение во времени и пространстве к появлении все новых гор, новых городов, новых церквей и т. д..
Среди эпических стихов известны произведения о героях- змееборцах («Федор Тирон», «Егорий и змей») и о мучениках («Егорий Храбрый и царище Демьянище», «Кирик и Улита»).
Стихи о Егории Храбром использовали популярное во всех славянских странах «Житие Георгия Победоносца»- переводный византийский памятник. Житие представляло нам Георгия как мученика за веру и как святого воина. В России Св. Георгия стали называть Егорием или Юрием. Возникла официальная и народная традиция его почитания. С первых времен христианства имя Георгия давалось членам великокняжеской семьи. В честь этого святого строились церкви (например, одна из первых киевских церквей, основанная в 11 веке). Со временем Дмитрия Донского ( с 14 века) Св. Георгий как воин - всадник на белом коне считается покровителем и защитником Москвы, стал гербом Москвы. В 1769 году в России был учрежден воинский орден св. Георгия , а в 1913 году- солдатский Георгиевский крест. Во дворце Московского Кремля один из самых почетных залов- Георгиевский. Простой народ перенес на Св. Георгия черты солнечного божества ( Ярилы, Даждьбога, Хорса, Световита). Не случайно в одном из вариантов духовного стиха о Егории Храбром была использована какая- то древняя песня: рождение могучего языческого бога, которому подвластна природа:

Когда туры, олени по горам оне пошли.
Когда волки, лисицы по засекам,
Когда серы горностаи по темным лесам,
Ишше рыба ступила на морьску глубину.
Когда на небо взошел да млад светел месяц,
На земли -то зародился могуцей богатырь
Ишша на имя Егорей светы храбрыя.
Да во лбу- ту у его да красны солнышко.
Во затылки у его да млат светел месяц.
По буйной главе ясны звезды катаютце,
По косицам ясны зари замыкаютце.
Да пошла ета вестоцька по всей земли .
Шьшо по всей по земли да по святой по Руси.

Образ Егория Храброго напоминает сказочного и былинного богатыря. Известны два духовных стиха об этом «святом воине».
«Большой стих о Егории Храбром» («Егорий Храбрый») состоит из двух частей. Первая часть - о его мучениях за веру. С опорой на средневековую легенду изображается царь Диоклетиан (царище Демьянище), фанатик- язычник, которому доставляет удовольствие мучить христиан. Перед пыткой он требует от Егория , чтобы он поверил в поганую языческую веру. Егорий отказывается. Тогда Диоклетиан подвергает его всевозможным мучениям: велит пилить пилами, надевает на ноги сапоги с гвоздями, велит жечь огнем, варить в смоле… Но ничто не берет Егория. По его молитве то зубы у пилы ломаются, то острые гвозди в сапогах подгибаются, огонь тухнет, и даже в котле с кипящей смолой Егорий плавает невредим и поет стихи херувимские. Изображение мучений Егория целиком восходит к апокрифу. Вторая часть «Большого стиха…» - о чудесном выходе Егория из глубокого погреба и о его поездке по святой Руси с книгой евангелия в руках. Цель поездки - устроение Руси и утверждение в ней святой веры. Эта вторая часть стиха (о подвигах Егория на Руси) использовала более раннюю русскую историческую песню о насаждении на Руси православия в 11 веке великим князем Георгием - Ярославом Мудрым. Такая трактовка обосновывается в извлеченной В. А. Бахтиной из архивов и опубликованной книге Б. М. Соколова «Большой стих о Егории Храбром».
Другой стих о Егории Храбром, так называемый «малый «- «Егорий и змей». Он восходит к книжной легенде «О чуде Георгия со змеем», в которой был использован «основной сюжет» - древний миф о змееборстве. В. Я Пропп писал об этом стихе: «Рассказ имеет все признаки вторичного образования: это тот же сюжет, что в сказке о герое, освобождающем царевну от змея, которому она отдана на съедение, но перелицованный на церковно- религиозный лад».
Среди старших эпических стихов необходимо ответить произведения о подвижниках веры ( например «Алексей , человек Божий»), о чудотворцах («Микола Угодник», «Дмитрий Солунский»), о праведниках и грешниках («Два Лазаря», «Аника- воин»),. Известны духовные стихи о Страшном суде и кончине мира («Перед вторым пришествием Христа», «Богородица предупреждает», «Огненная река» и др.).
Стих «Два Лазаря» построен на евангельской притче о богаче и о бедняке Лазаре( Евангелие от Луки, 16,83). Лазарь- евангельский идеал калики, носитель идеи количества и нищенства. В отличие от евангельского текста , стих сделал богача и бедняка родными братьями и даже наделил их одинаковым именем. Этим было подчеркнуто, что все люди на земле - как братья, они равны перед Богом.
Сюжет стиха делится на две части, изображая земное и загробное бытие братьев. Поэтика опирается на прием антитезы. Разворачивается художественная система противопоставлений: богатство- бедность, жадность- щедрость, жестокость- милосердие, материальное- духовное, тьма- свет, дьявольское- божественное, тяжелая смерть- легкая смерть, земная жизнь- загробная жизнь, адские муки- райское блаженство… Земное, материальное- ничто. Песня учит, что богатым быть опасно, богатство улавливает человека в сети дьявола. убогий Лазарь так говорит об этом Лазарю богатому:

«Едина нас матерь с тобой родила;
Не одни участки нам с тобой Господь написал-
Тебе Господь написал богатства тьма,
А мне Господь написал во убожестве рай.
Тебя во богатстве враг уловил;
Меня во убожестве Господь утвердил
Верой, правдою, всею любовию».

«Петь Лазаря» стало синонимом нищенства, синонимом пения нищими духовных стихов и спрашивания ими милостыни. идея стиха состоит в том, что люди должны подавать бедным милостыню для спасения своих душ в загробном мире. Именно для этого калики и нужны обычным людям.
Со временем возникла тенденция православно- русскому центризму духовных стихов. Один из главных персонажей «Голубиной книги» по некоторым данным именуется князем Владимиром; Егорий Храбрый оказывается устроителем Русской земли- и проч. На основании переработки некоторых письменных источников были созданы стихи о лицах древнерусской истории(«Борис и Глеб», «Александр Невский», «Дмитрий Донской»); но по своим художественным качествам и по масштабу освоения национальных тем они не могут соперничать с национальным историческим эпосом- былинами.
Новые стихи (лироэпические и лирические) продолжили тему крайнего пренебрежения к телесному во имя приближения к абсолютной, божественной духовности. Большинство новых стихов было создано после раскола русской православной церкви ( вторая половина 17 века).в среде возникшего старообрядчества и сектантов разных толков. Старообрядческие духовные стихи обращены к теме пришествия антихриста и кончины мира. Они о соблазнах мира и бегстве для спасения в «пустыню» с восхвалением пустынного жительства, о благодетельном значении смерти , с призывом к ней ( в некоторых сектах в виде самосожжения). Были созданы духовные стихи с историческим содержанием из жизни старообрядчество и его толков: об осаде Соловецкого монастыря, о разорении скитов и преследовании старообрядцев, об отдельных старообрядческих учителях и т. д. особую группу составляют песни сектантов- мистиков (хлыстов и скопцов): их содержание отражает свойственное этим сектам извращение христианского учения и его обрядов.
Ф. И. Буслаев писал: «Фантазия сектантов не способна уже к спокойному, эпическому творчеству. Оторопелая от мнимых страшил антихристов века, наскоро схватывает она несколько смутных, мрачных образов и тревожных ощущений и передает их то в жалобных воплях изнемогающего мучения, то в грозных криках отчаяния, то наконец торжественной песне какого-то символического обряда, который постороннего зрителя переносит в первобытные века зарождения и создания какой- то небывалой религии. Это поэзия , возникшая, как тот символический феникс звериного стиля - на пылающем костре самосожигателя ; это нечеловеческий вой умирающего с голода морельщика; это дикие крики в вихре вертящегося демонического хоровода скопцов».

Поэтика духовных стихов

Духовные стихи, наверное, единственный народный музыкальный жанр, который относится не только к устной, но и к письменной традиции. Одни из первых духовных стихов были написаны, именно написаны, в монастырях, пелись на церковно-славянском языке и на знаменные древние гласы. Теоретики датируют эти рукописи XV -XVII вв. Эти духовные стихи записывались крюками, или знаменами, то есть особыми знаками, которые в отличие от современной нотации изображают не звук, но движение звука; каждое из этих знамен может быть расшифровано и как богословский символ. Таким образом, мелодия и текст этих стихов не иллюстрируют друг друга, а дополняют и обогащают духовным смыслом. Как и богослужебное пение в древней Руси, это было исключительно мужское унисонное пение. Больше всего стихов покаянного содержания и стихов о смерти. Общее название для таких стихов – покаянные. Были также стихи умилительные, (иногда одни и те же стихи назывались покаянными и умилительными), стихи, отражающие «из-за монастырских стен» исторические события, - но в любом случае все они содержали некое духовное назидание. Пели эти стихи в монастырях, вне церковной службы, за трапезой и, возможно, келейно. Как церковная трапеза являлась продолжением литургии, так и духовные стихи были прямым продолжением церковных песнопений. Некоторые из них (только тексты, на современные гласы) вошли и в церковные службы, конечно, не как основные песнопения, но как дополнительные молитвы. Пример тому духовный стих 6-го гласа "Зряще мя безгласна и бездыханна предлежаща", который поется в конце отпевания, в то время как близкие прощаются с усопшим сродником. Сейчас большинство этих стихов сохранилось только в рукописях, известных лишь узким специалистам, и традиция исполнения покаянных стихов на гласы фактически утрачена. В незначительной степени сохранилась она у старообрядцев. Монастырские покаянные гласовые стихи стоят особняком в ряду других духовных стихов, так что редко упоминаются исследователями – фольклористами. Скорее, они обращают на себя внимание специалистов по знаменному распеву. Но что же такое покаянные стихи, как ни внелитургическое монашеское творчество? Эти стихи не имеют авторства, так же как и фольклор, но они максимально приближены к церковному каноническому звучанию. И если мы называем духовными стихами творческое, человеческое отражение Богоданных, свыше ниспосланных церковных канонических форм, то тогда гласовые стихи являются самым полным и последовательным их отражением. И исчезновение, невостребованность этих стихов говорит о деканонизации общего уклада, об обмирщении «нецерковной» жизни «церковных» людей
По форме изложения духовные стихи распадаются на ряд песенных групп. Старшие эпические стихи строятся как ряд последовательных эпизодов ( например, изображающих жизнь персонажа «Алексей, человек Божий»). Другая группа представляет собой монологи- причитания («Плач Адама»). Одной из основных форм старообрядческих псальм также являются монологи («Покаянный стих»). Заметное место занимают стихи, построенные как диалоги персонажей. Вовсе этих группах совпадает только концовка- провозглашение вечной славы тому, о ком пропето, или Богу, или им обоим. Последним словом часто бывает аминь (т.е. «истинно так»)- священное конечное заклинание.
В построении песенных строк духовные стихи опирались на традиции русского народного тонического стихосложения, без рифмы. Характерны строки с тремя ударениями , когда последнее ударение падает на 3-й или на 2-й слог от конца строки. однако, как примечал Ф. М. Селиванов, у духовных стихов нет принципов композиции стиха.
В поэтическом стиле духовных стихов используются образы- олицетворения , выступающие в одном ряду с христианскими святыми. Например , в стихе «Аника- воин» Смерть предстает в виде кентавра:

При пути при дороги
Анике же чудо объявилось6
У чуда ноги лошадины,
У чудо тулово зверино,
У чуда буйна глава человечья,
На буйной главе власы да поясу.

В старообрядческих псальмах использовались гиперболы, параллелизмы. Часто употребляемые сравнения наследовали, с одной стороны, книжно- христианскую символику, а с другой- фольклорную. Ф. М. Селиванов отметил в сравнениях опору не принцип от неизвестного к известному, от абстрактного к конкретному. Душа с телом расставалась, как птенец со гнездом.
Насыщенность языка духовных стихов церковнославянизмами объясняется тем, что в старообрядческой среде они сочинялись на церковнославянском языке и распространялись в письменном виде. Но чем популярнее был стих, тем больше он освобождался от этой зависимости и наполнялся особенностями народной поэтической речи.

Г. П. Федотов и его роль в исследовании духовных стихов.

Русская народная вера по духовным стихам (а насколько можно сейчас судить, и не только по духовным стихам) не соответствует многим догматам православия или соответствует им не в полной мере. Это касается и догмата Св. Троицы, и образа Христа, и образа Богоматери, сближенного в народном сознании с образом Матери-Земли. В то же время эта народная вера — не упрощенный, сильно обедненный вариант книжной, «церковной» веры, а достаточно сложная и структурно единая система «народной этики», состоящей из трех элементов — ритуалистического, каритативного (преисполненного любви) и натуралистически-род вого. Г.П. Федотов отмечает, что при грубо схематическом распределении ритуальный закон можно было бы связать с Христом, каритативный — с Богоматерью, а натуралистический — с Матерью-Землей. Но в действительности, структура народной религии, опирающейся на православие, еще сложнее. Генетически она также складывается из трех слоев: из древней языческой религии Матери-Земли, на которую легли два христианских пласта — религия закона (канонический устав Церкви) и религия жертвенного кенозиса (живая традиция святости). Г.П. Федотов далек от соблазна обвинения народной веры в неканоничности, еретичности, «испорченности» или примитивности. Во многих случаях он подчеркивает ее истовость, душевную чистоту, а у исповедующих народную веру — способность приближения к Богу в высшей мере, что выражается в народной святости.
Сила и простота такой народной веры отражены в фольклорной легенде о неправильной, но угодной Богу примитивной молитве, которая обработана Львом Толстым в его рассказе «Три старца». Эта вера находит свое отражение в некоторых заговорах и народных молитвах, к сожалению, еще плохо собранных и мало исследованных.
Г.П. Федотов, изучая народную религию и народную святость, занимается не только теологическими проблемами, но и глубоким анализом духовной сущности русского народа, самопознанием, о котором речь шла в начале нашей вступительной заметки.
«Стихи духовные» — это тоже лицо России. «Лицо России» — знаменитая статья Г.П. Федотова, написанная и опубликованная в тревожные дни 1918 г. в Петрограде. Эта статья кончалась такими словами: «Совлечь с себя ветхого человека, начать возрождение России с себя самих. Найти в себе силы делать все, что потребует от нас спасение России, как бы тяжко это ни было старой монашеской совести. Но от падения в омут грязи и крови, от омертвения в языческом мире интересов и страстей будет спасать нас всегда хранимое, всегда любимое — небесная путеводительница — лицо России» .
В последней трети XIX века было проведено немало исследований духовных стихов в рамках мифологической и сравнительно-историч ской школы. Ученые интересовались историей отдельных сюжетов, вопросами происхождения, хронологии и географического распространения стихов, связью их с другими жанрами и даже другими видами искусства. Важно было понять, кто создатели и исполнители стихов. Главной вехой в научном осмыслении этой области народной поэзии стали многолетние «Разыскания в области русского духовного стиха» А.Н. Веселовского, показавшие на широком историко-культурном фоне происхождение и судьбу различных сюжетов и мотивов духовных стихов.
Однако несмотря на ряд оригинальных и глубоких работ, посвященных отдельным сюжетам, один из исследователей начала XX века, А.В. Рыстенко, имел основания сказать, что «духовным стихам как-то не особенно посчастливилось в нашей науке... источники загадочны, нет приличного научного издания, известные сборники не удовлетворяют требованиям современной науки» . Отмечая, что мифологическая школа боялась книжных источников, он подчеркивал настоятельную необходимость разработки памятников апокрифической литературы и параллельных разысканий в области былин и духовных стихов. Сам Рыстенко проделал такую работу в книге о святом Георгии. Через 8 лет вышла фундаментальная работа В.П. Адриановой-Перетц, посвященная анализу разных редакций Жития Алексея Божия человека и возникших на их основе духовных стихов. . Однако это направление практически не получило своего развития, лишь в последние десятилетия духовные стихи робко стали обретать гражданские права: к ним обратились главным образом музыковеды и исследователи древнерусской книжности .
Зато на Западе после выхода в свет книги Г.П. Федотова, появилось несколько монографических исследований, связанных с ней по теме. Через четыре года вышла книга X. Штаммлера , посвященная религиозному сознанию в духовных стихах, рассматриваемому в широком контексте русской литературы и философии. Ссылки на Г. Федотова она не содержит. В 70-х годах была защищена диссертация Дж. Майны , в которой автор, разделив эпические стихи с точки зрения типа ситуаций, персонажей и структурных особенностей текста на три жанровые разновидности — этиологические, героические и социальные, объединяет их в один жанр на основании единой ценностной модели мира. Наконец, в 1987 г. вышла книга X. Ковальской , посвященная анализу религиозного мировидения по письменным текстам стихов одной локальной традиции — культуры верхокамских старообрядцев поморского согласия. Здесь ценностный мир духовного стиха рассматривается в связи с религиозно-обрядовой жизнью этого старообрядческого направления.
Не менее, а может быть, более важен и тот факт, что сегодня мы все еще имеем счастливую возможность заниматься полевыми исследованиями — наблюдать, фиксировать и описывать жизнь духовного стиха — жизнь полузадушенную, поток мелеющий и иссыхающий, но все еще — чудом — существующий. Кроме того, современные гуманитарные науки, особенно лингвистика, предоставляют такие методы и приемы анализа, которые могут дать интересные сопоставления с федотовским способом описания.
Исследование Г. Федотова и на сегодняшний день, более чем через полстолетия после выхода в свет, не кажется анахронизмом. Наоборот, «Стихи духовные» удивительно современны по методу: введя, например, термины «оппозиция», «модель мира», «дополнительная дистрибуция» и т.д. для обозначения некоторых принципов и приемов описания, мы получим научный культурологический текст сегодняшнего дня, с той разницей, что вместо характерной для нашего времени объективистской холодности найдем герменевтическую теплоту автора, душой причастного к тому, что он описывает.
Зная историю исследования духовного стиха, Г. Федотов с полным основанием мог сказать, что «никто еще не подходил к изучению русских духовных стихов с интересующей нас точки зрения»
В «Стихах духовных» Г. Федотов говорит о том, что «русская религиозность таит в себе и неправославные пласты <...> а еще глубже под ними — пласты языческие, причудливо переплетенные с народной верой» . На материале духовных стихов ему удалось показать, что народная вера представляет собой не механическое смешение, не функциональное распределение элементов язычества и христианства (именно при такой ситуации, на наш взгляд, стоит употреблять термин «двоеверие», которым, кстати, пользовался и сам Г. Федотов), а нерасторжимый сплав, представляющий качественно иное духовное образование, чем ортодоксальное христианство, сплав, где преображенное язычество стало необходимой частью мировоззренческой системы.
Именно таким предстает в книге Г. Федотова культ матери-сырой земли — кормилицы, хранительницы нравственного закона, матери, которую наряду с Богородицей чтит народ, поклоняется и даже кается ей. Утверждение о софийности русской народной религиозности, связывающей неразрывно божественный и природный мир, — одно из главных в книге Г. Федотова. Глава об отношении народа к матери-сырой земле стало сердцевиной книги, подобно тому, как поклонение Богородице и земле есть, по выражению Г. Федотова, «сердцевина русской народной религиозности». И до сих пор культ Богородицы тесно связан с культом матери-земли, до сих пор по, нашим наблюдениям, у старообрядцев Восточного Полесья матерная брань, направленная против земли, расценивается так же, как против Богородицы, а именно как смертный грех, а в Карелии и сегодня поют стихи о том, что от матерного слова «матушка-земля вся потрясется» .
Тем не менее укажем на существенные различия во взаимоотношениях матери-сырой земли и Богородицы с людьми. Богородица сострадает людям, а земля страдает от людей. Богородица — защитница и заступница грешного рода перед Богом. Мать-сыра земля, кормилица и «хлебодарница», не в силах держать на себе людей «грешных и беззаконныих», обращается к Богу с мольбой покарать их. И если в тексте из сборника Варенцова на просьбу разрешить ей «поглотить» грешников Господь успокаивает ее сообщением о Страшном суде, то в стихе из старообрядческого сборника XX века (Среднее Поволжье) мать-сыра земля сама просит о Суде: она плачет,


Перед Господом Богом стоючи,
Суда Божьего Страшна просючи:
Уж ты Господи, сам небесный царь,
Пошли, Господи, своего Суда,
Второго пришествия .

Заметим, что сплав христианских и языческих элементов в каждом фольклорном жанре получает свою специфическую реализацию, их «удельный вес» в мифологических быличках о леших, домовых и водяных и в христианских легендах о святых достаточно различен.
Почему же религиозную картину мира, которую реконструирует Федотов, можно назвать христианской? Чтобы так сказать, необходимо присутствие в ней основных положений христианского учения. И действительно, мы видим в духовных стихах всемогущего, вездесущего, всеведущего Бога — Иисуса Христа, Царя небесного. Мы видим также, насколько важна в них идея греха, одного из основных понятий христианства. Этическую же сторону христианства передает атмосфера жалости, сострадания и милосердия, пронизывающая содержание духовных стихов, особенно тех, которые посвящены святым мученикам.
Эсхатологическая направленность русского сознания, отмеченная многими русскими философами и ими развиваемая (В. Соловьев, Н. Федоров, Н. Бердяев), в народной культуре реализовалась в большом количестве стихов о Страшном суде и о посмертных муках грешной души. X. Ковальска отмечает в духовных стихах о Страшном суде два слоя: один восходит к великопостным песнопениям, другой — к апокалиптической литературе . Тон этих стихов, по мнению Г. Федотова, «неизбывно мрачен», ибо «зло торжествует в мире и шансы на спасение в вечности ничтожны» . На пессимистический тон духовных стихов о Страшном суде обратил в свое время внимание и Ф.И. Буслаев . Народную интерпретацию Христа как немилостивого грозного Судии Г. Федотов связывает с влиянием иосифлянства. Однако хронология духовных стихов до сих пор не очень ясна и такое объяснение не совсем убедительно (хотя оно и было высоко оценено в рецензии К. Мочульского).
Возникает вопрос: так ли беспросветны стихи о Страшном суде и так ли беспощадно грозен в них Христос? Обратим внимание на определение, которое в духовных стихах получает слово «свет» в значении ‘вселенная'. Он «вольный» (ср. с «белым светом» фольклора):

Жили да были на вольном свету
Жили два брата, два Лазаря...
или:
Как на вольном свету душа царствовала
Душа царствовала, душа праздновала.
На вольном свету человеку дана свобода выбора между добром и злом. Праведники и страстотерпцы, младенчики безгрешные будут радоваться на небесах. Но и раскаявшиеся грешники, очистившие себя милостыней, постом и молитвой, труднички, живущие в «прекрасной мати пустыне», просто убогие, безвинно страдающие, также могут рассчитывать на пребывание в «пресветлом раю». «Души грешные, беззаконные» будут подвергнуты вечным мучениям. Однако при жизни у них была возможность спастись: «непростимых» грехов не так уж много. «Только в аде нет спасения», на вольном же свету почти все можно исправить. Описание адских мук, так детально представленных в стихах не только под влиянием церковного слова, но и церковной иконографии, было обращено к живым — с дидактической целью, — и уже поэтому в стихах не может быть безнадежной мрачности. Она есть в стихах о конце света, но их, но сравнению со стихами о Страшном суде, гораздо меньше, и часто описания одного и другого соединяются в одном тексте. Правда, записи последних лет показывают, что картина конца света делается все более и более впечатляющей, и вытесняет картину Страшного суда, оставляя для него только упоминание. Такие стихи распространены и в России, и на Украине, и в Белоруссии, среди православных и «древлеправославных», т.е. старообрядцев. Если посмертных мук можно избегнуть, ведя праведную жизнь, то конца света избежать нельзя: живущие тогда будут свидетелями и жертвами этого «злого» времени:


Уж ты время, время злое,
Время злое, остальное,
Скоро будет еще злее,
Еще злее, остальнее.

Картина «последнего времени» впечатляет не только тем, что в ней представлен конец вселенной («и небо, и солнце, и звезды на землю падут»), грандиозный и далекий от человеческих масштабов, но и тем, что рисуется столь понятная и близкая нам социальная и экологическая катастрофа.


Услышите, братья, военные звуки,
Восстанет народ на народ,
И будут болезни, и глады, и моры,
И братская кровь потечет, —

поют старообрядцы Урала;

Когда ветры сильны будут
Круты горы раздувать,
Где были быстрые реки,
Все песками засыпать,
Где были глыбоки моря,
Они будут высыхать,
Будут плакать все народы,
Негде будет воды брать, —

вторят им жители Полесья.
Обратим внимание на источники, которыми пользовался Г. Федотов. В сборниках XIX в. тексты часто документированы довольно небрежно: неясно, принадлежат ли они устной или письменной традиции. (Например, у В. Варенцова многие тексты идут с единственной пометой: «получено от ак. Срезневского».) Из всех печатных источников Г.П. Федотов выбрал только русские стихи (поскольку белорусские и украинские могли нести в себе влияние католического Запада) и исключил из них силлабические как книжные, которые заключают в себе богословскую грамотность, превышающую чисто народный уровень. Для Г. Федотова было важно, чтобы стихи представляли народное сознание допетровской Руси. Однако такой гарантии быть не могло, так как тексты, полученные в устной записи в XIX веке, как правило, имеют на себе печать времени. К тому же, некоторые стихи, анализируемые Г. Федотовым, могли принадлежать старообрядцам, сохранившим большое количество общерусских сюжетов и создавшим новые варианты на старые темы, прежде всего, на тему Страшного суда. И тут следует сказать о непрерывности традиции духовных стихов, переживших в старообрядчестве свое второе рождение. Два потока духовных стихов — книжных покаянных и народных эпических, существовавших достаточно самостоятельно в течение по меньшей мере двух веков, в старообрядчестве стали соединяться. В старообрядческой среде они исполнялись не бродячими певцами-профессионала и, а всеми, кто мог и хотел петь. И если в одном слое стихов (в том, который исследовал Г. Федотов) земная жизнь Христа практически не отражена, то в старообрядческих стихах представлены такие события, как крещение Христа, встреча Христа с самарянкой, приход Христа к мытарю Закхею. В последнем стихе дается объяснение смысла причастия:


Пусть хоть вся душа истлела
В знойном воздухе грехов,
Моего вкусивши тела,
Возвратится к жизни вновь.

Появляется в стихах Христос милующий и помогающий людям. Таков известный по публикациям, рукописным сборникам и устным записям стих о черноризце, потерявшем златую книгу и уронившем в море ключи от церкви. Эти потери — символы уклонения с праведного пути. Черноризец встречает Бога, который как «чудесный помощник» в сказках утешает его:


Поди, инок, воротися,
Со слезами Богу молися

(вместо сказочного «не горюй и спать ложись»),

Я найду златую книгу,
Я достану ключи от церкви,
Ты же живи до скончанья века.

Г. Федотов писал о том, что в фольклоре народа, отстоящего дальше от церковной культуры, чем слепые исполнители стихов, «раскрываются... драгоценные черты, которые задавлены византийско-московск й тяжестью духовной поэзии. Там мы найдем иной образ Христа, доброго и человечного, близкого к народу...» . Однако этот образ встречается и в стихах, бытующих в среде церковно-книжной, каковой является старообрядчество. В уже упоминавшемся старообрядческом стихе о плаче земли Милостивый Господь дает грешным людям время одуматься: в ответ на просьбу матери-земли о втором пришествии Небесный Царь обещает Суд после того, как некоторые


...грешные рабы воспокаются
И на истинный путь возворотятся.

Думается, что различия в образе Христа определяются принадлежностью к жанру и даже более конкретно — к определенной жанровой тематике. Христос Страшного суда беспощаден и грозен, Христос «Двух Лазарей» справедлив и милостив.
Читателя может удивить и даже покоробить стилистическая пестрота приводимых здесь стихов: имеет ли смысл ставить в один ряд добротные фольклорные стихи и поздние куплетные сочинения, сходные с жестокими романсами? Однако и то и другое в народе называется стихами. Их объединяет функция, главным образом, дидактическая и тип бытования — устно-письменный; их объединяют условия исполнения: в постные дни как замена песен, и даже манера исполнения, включающая определенный способ звукоизвлечения. Сегодня мы можем наблюдать, как в старообрядческой среде, которая стала питательной почвой для духовных стихов, тонические стихи об Алексее Божием человеке сосуществуют с силлабическими виршами типа стихотворения Стефана Яворского «Взирай с прилежанием, тленный человече» и с поздними куплетными стихами о последнем времени, образуя единый репертуар, объединенный именно общими функциональными признаками.
Важно иметь в виду, что народная аксиология многослойна, а народная религия — лишь ее часть, хотя и важнейшая, влияющая на всю систему ценностей. В исследовании народного религиозного мировоззрения необходимо учитывать не только представления, отраженные в самых разных устных жанрах и народной письменности, не только поверья, приметы и другие этнографические факты, но и отношение народа к самим традиционным текстам и их содержанию. В этом смысле очень много дает пересказ разрушающихся текстов духовных стихов и комментарии к ним.
И здесь, в вольных интерпретациях старинных текстов, исполнители не отвращают взор от страданий и унижений распятого Христа, как считал Г. Федотов. Так, в одном из пересказов стиха о страстях Христовых, записанных мною на Севере, подробно рассказывается, как «Христос кровяной весь висит, лицо харчками заплевано»; когда же он воскрес, то сразу же, «не попил, не поел, пошел народ из аду выпускать».
За что же человеку уготован ад? За грехи, в которых не раскаялся, которые не отмолил или которые невозможно простить. Г. Федотов показывает, что мать-сыра земля в представлении народа безгрешна и насыщена Святым Духом, а грех заключен в самом человеке. Поэтому в духовных стихах мы видим, что вещный, физический мир характеризуется как идеальный мир фольклорной нормы, отраженной в постоянных эпитетах: на матушке-сырой земле текут реки быстрые, стоят леса темные, дуют ветры буйные, светит солнце красное. Душевный же мир обычного человека по своей воле творящего грех, — это «мир во зле лежащий», отступление от идеальной нормы (душа грешная, житие суетное, мысли нечестивые). Любопытно в связи с этим, что прилагательное «злой» в духовных стихах гораздо более употреби-тельно и обладает несравненно более широкой сочетаемостью, чем в любом из фольклорных жанров. Если, например, в причитаниях прилагательное «злой» употребляется в значении 'сильная степень' (злая обида) или 'причиняющий кому-либо вред' (злые люди), то в духовных стихах к этому добавляется значение 'неправедный' , 'греховный' злые дела, злое учение антихристово, злой совет, злая дума.
Противопоставления добра и зла, правды и кривды, праведности и греха являются внутренней пружиной, разворачивающей сюжет духовных стихов. Именно эти противопоставления составляют основу аксиологии в духовных стихах и объединяют в одно все их типы и виды от былинного стиха «Сорок калик со каликою», где предводитель калик богатырь Касьян прощает княгиню, принесшую ему зло (сравним с былинными богатырями, которые секут голову супротивникам, если им что-либо «за обиду показалося»), и до позднего книжного стиха с теми же мотивами:


Милости не будет там,
Раз не миловал я сам.

Этическая оценка в духовных стихах не только является преобладающей, но захватывает территорию, принадлежащую обычно другим видам оценки, в первую очередь эстетическую. Так, слово «прекрасный» прилагается в духовных стихах к ограниченному числу объектов: это рай и пустыня, иногда сад в пустыне и, конечно, Иосиф Прекрасный. Нетрудно заметить, что все прекрасное этически совершенно. Прекрасное противостоит прелестному и злому: прекрасная мати-пустыня, где спасается человек, противопоставлена прелестному, злому и грешному миру. Духовные стихи в поэтической форме излагают христианское умение о добре и зле: они являются своеобразным учебником народной этики.
Г. Федотов выделяет в нравственном кодексе народа три большие части: 1) грехи против рода и матери-земли, 2) против ритуального закола церкви, 3) против христианского закона любви и милосердии. Грехи первого типа указывают на древний дохристианский пласт верований, ставший органичной частью народного православия. И сегодня можно услышать стих о непростимых грехах души, которая


...во середу золь золила,
А во пятницу пыль пылила.

Что это значит? Пятничный запрет на прядение связан с опасением засорить глаза покойникам кострицей . Следовательно, пылить пыль к пятницу — нарушать родовой закон.
Предложенное Г. Федотовым деление остается эффективным и в применении к стихам, бытующим в старообрядческой среде. Экспедиционные записи последних лет показывают, что существует тенденция распределения этих типов грехов по разным текстам. В стихах о Страшном суде обычно указываются ритуальные и каритативные грехи.
Грешники...


Книг Божьих не читывали,
По писанному в них мы не делывали,
Ко 6ожьим церквам не прихаживали...
И к нищим мы были немилостивы.
В лирических стихах о плаче грешной души указываются главным образом каритативные грехи.
Душа...


Всегда в злых делах упражнялася,
Я а в гордости величалася.
Не имела я милосердия,
Сребролюбием побеждалася,
Не имела я любви вовсе,
Токмо гневом злым надымалася.

В текстах, где говорится о трех душах, которым нет прощения, обычно указываются только грехи против родового Закона:


Что и первая душа согрешила:
Во утробе младенца задушила,
Что вторая душа согрешила:
У хлеба спорыну отнимала,
Что и третья душа согрешила:
У коровы молоко выкликала,
Под скрипучее дерево выливала.

Заметим, что два последних греха связаны с колдовством. Колдовство же, или чародейство, на что бы оно ни было направлено, осмысляется в народной среде как грех против Бога и церкви, а потому скорее относится к грехам второго типа.
Г. Федотов считал, что грехи против чистоты, не нарушающие родового начала, не привлекают внимания народных певцов. Но в старообрядческом репертуаре, особенно среди беспоповцев-безбрачн ков, распространены стихи, прославляющие целомудрие, т.е. нравственный кодекс представлен не в отрицательных, а в положительных образцах (не грехи осуждаются, а восхваляется добродетель):

О девственницы, собеседницы есте небесным силам,
О девственницы, церкви Божия себе.

Мать перед смертью завещает своей дочери не выходить замуж: «не плети ты две косы». В одном из стихов прямо указывается, что замужество — грех:


Я взамуж пойду — душу погублю.

Интересно, что грехи, особенно ритуальные, упоминаются и в плачах, по-видимому, не без воздействия духовных стихов:


Мы с любой, моя спорядовая суседушка,
Перед Господом Владыкой согрешили, знать;
Видно тяжкаго греха да залучили,
Мы в воскресный день во церковь не ходили,
Мы молебенов горюши не служили .

Несомненной заслугой Г. Федотова является глубокое проникновение в сущность русской святости. Подглавка «Святость» (гл. «Жизнь человеческая») тесно связана с предшествующей книгой Г. Федотова «Святые Древней Руси». Отречение и жертвенность, самоуничижение, кроткое принятие мук и повторение жертвенной смерти Христа — вот как понимается, по Г. Федотову, святость в духовных стихах.
Стихи о святых, имеющие источниками канонические или апокрифические жития, являются образцами народной герменевтики, поэтическими толкованиями книжных текстов, закрепленными традицией. Тексты житий могут толковаться и при непосредственном чтении, в старообрядчестве это сохранилось до сих пор, и толкования являют нам сегодняшнее понимание святости. Так, читая в перерыве соборной службы Житие Кирика и Улиты (очень близкое к соответствующему стиху в описании основных эпизодов), уставщица почти каждую фразу книжного текста сопровождала комментариями. Чем же восхищали ее святые мученики Улита и особенно младенец Кирик? Прежде всего, стойкостью в вере и бесстрашными обличениями неверного царя. Например, царь Максимильян велит проткнуть Кирика и Улиту копьями: «Тогда святой Кирик рече: о мучителю, мучиши нас; а не можеши посрамити нас. — Ведь ты, говорит, мучишь нас, чо только не издеваться, но все равно не можешь нас посрамити, не поддаемся. Ну что ты сделать, вот ведь как-то он все говорит ему!» В толковании присутствовало также явное сопоставление качеств героев и слушателей — не в пользу последних. Повторялась мысль: а мы бы так не смогли. Высказывания старообрядцев по поводу Жития говорят о том, что в русских святых их восхищает прежде всего способность терпеть страдания за веру (вспомним пословицу «Христос терпел, и нам велел») — качество, которое в течение трех веков многократно демонстрировали сами старообрядцы и которое отразилось в их стихах о протопопе Аввакуме, боярыне Морозовой и других страдальцах.
Представления о святых и святости, так же как и о других элементах веры, меняются и во времени, и от жанра к жанру. Кроме того, важно различать народное отношение к святости как к состоянию и свойству личности и отношение к святым как к силе, приносящей людям добро. И если в духовных стихах мы видим восхищение и преклонение перед святостью, которая позволяет в воде не тонуть, в котле не свариваться и восставать живыми из пепла, то в других жанрах здоровый народный подход, замешанный на язычестве, старается извлечь максимум пользы и выгоды из всего, что может дать святой или его мощи. Исследования народной веры, которые сейчас интенсивно ведутся на славянском материале, показывают именно такое отношение к святым в народном обряде: святые приравниваются по функциям к мифологическим персонажам, нет преклонения перед ними, свойственного миру духовных стихов .
Научный труд Г. Федотова читается как художественное произведение и производит сильное эстетическое впечатление. Концептуальное богатство, заключенное в афористическую форму, требует от читателя, несмотря на доступную образность языка, интеллектуального напряжения, которое временами эмоционально разряжается при чтении духовных стихов, иллюстрирующих мысль автора
У Г. Федотова есть любимое сравнение, проходящее через несколько его работ. Это сравнение нации или души народа с музыкальным произведением. В статье 1918 года читаем: «Лицо России не может открыться в одном поколении, современном нам. Оно и живой связи всех отживших родов, как музыкальная мелодия в чередовании умирающих звуков» . В «Стихах духовных» Г. Федотов пишет: «Смена культурных форм во времени столь же существенна для национальной жизни, как смена звуков в музыке. Музыкальное произведение необратимо и не дано в существовании элементов. Такова и „душа народа” которая раскрывается в истории и дана лишь в определенной последовательности исторических форм» . Через несколько лет, в 1938 году снова звучит эта мысль: «Нация не дерево и не животное, которое в семени несет все свои возможности. Нацию лучше сравнить с музыкальным или поэтическим произведением, в котором первые такты или строки вовсе не обязательно выражают главную тему. Эта тема иногда раскрывается лишь в конце» .
Стихи духовные, в которых выражается религиозная душа народа, живут во времени, в истории, подобно музыкальному произведению. Не одна, а несколько тем обычно получают развитие в большой музыкальной форме, появляясь в разных ее частях. Духовные стихи не исчерпали свои возможные темы. Ведь, как писал Г. Федотов, «...новый подвиг, новая жертва и новый грех влекут за собой новую установку национального сознания».

Современное бытование духовных стихов.

Если в городской среде многие люди порой никогда даже определения духовного стиха не слышали, то и сейчас еще в деревнях существуют православные общины, где люди после воскресной службы собираются, «чтобы славить Господа песньми духовными». Они открывают тетрадки, подобные старообрядческим стиховникам, и поют духовные стихи, подходящие к празднику, по большей части стихи новые.
Не исключено, что это отголоски монастырской традиции пения духовных стихов за трапезой. Но возможно, это «восстановленная» традиция, под влиянием тех же староверов, или по примеру практики протестантских общин. Вероятно также, что этот благочестивый обычай был заведен приходскими священниками, которые, используя стихи из богогласников, таким образом старались сплотить свою паству. Богогласники во многом для этого и создавались. В некоторых регионах духовные стихи все еще поются в деревнях, но только в одном случае: если кто-то умирает. Стихов о смерти, о расставании души с телом, пожалуй, сохранилось больше всего. Смерть – это единственное осознанное духовное событие в жизни человека, которое происходит со всяким и которое не дает себя надолго забыть. Смерть родственника или знакомого неизбежно возвращает к мысли о душе, о вечности, о Боге. В Смоленской области на поминках, а иногда и во время похорон, поют специальные «поминальные» стихи. Эти стихи имеют древний формульный напев, общий со многими духовными стихами, распространенными по всей территории России и других восточно-славянских стран. Варианты его встречаются и в календарных, и в старинных лирических песнях. Но если в деревне не поют специальных поминальных стихов, то поют те духовные стихи, что знают, видя в этом наилучший способ «проводить» покойного.
За последние два десятилетия, после того, как в России произошел некий социально-религиозны взрыв, люди массово обращались к вере, - появилось множество современных самодеятельных духовных стихов. Верующие люди чувствуют огромную потребность в подобном самовыражении, видимо оно - необходимое дополнение к церковной молитве и душеполезному чтению, (такое же дополнение, как выдох к вдоху).
Но, увы, эта новая волна духовных стихов свидетельствует о необратимом падении традиционной культуры. Обращение, возвращение к православию началось с горожан, с интеллигенции. Так же и новые духовные стихи появились в городской среде, переняв язык современной городской песни, надо сказать, язык довольно убогий, сентиментальный и вульгарный. Его ку
и т.д.................

Смотреть работу подробнее



Скачать работу


Скачать работу с онлайн повышением оригинальности до 90% по antiplagiat.ru, etxt.ru


Смотреть полный текст работы бесплатно


* Примечание. Уникальность работы указана на дату публикации, текущее значение может отличаться от указанного.
© 2009...2025
WEBKURSOVIK.RU – ЭФФЕКТИВНАЯ ПОМОЩЬ СТУДЕНТУ
webkursovik@yandex.ru